Баскетбольный роман Владимира Тамбова «Женщина для профессионала»
Новости команды
05.01.2022
ЧАСТЬ ВТОРАЯ.Глава 15
НОВОЕ НАЗНАЧЕНИЕ
В день отъезда в Венгрию Гуськовы отправились на прощальный обед к родителям Александра аж за шесть часов до отхода поезда. По дороге Гуськов инструктировал жену: «Мать начнет причитать, это у нее в крови, не обращай внимания».
Собрались узким семейным кругом. Из родственников были только брат отца Михаил с женой. Чувствовалась некоторая нервозность. Как только сели за стол, роль спикера взяла на себя Людмила Сергеевна.
- Наш сын спортсмен, спортсмены любят устанавливать рекорды. Сегодня мы собрались, чтобы отметить его очередной рекорд. Раньше Саша уезжал из Москвы на неделю, месяц, два месяца. Теперь его не будет два года. Десять лет ты редко был дома, – обратилась она к сыну, – то сборы, то игры. А как стал жить отдельно, так вообще забегал к нам на полчаса раз в неделю. Спасибо Марине, после того как женился, стал бывать у нас чаще. И вот, уезжаешь на два года. Не подумал, матери каково.
Марина положила ладонь на руку мужа. – Мама, почему на два года, через год получу отпуск, приедем на месяц, – стараясь казаться спокойным, сказал Александр. – А еще через год контракт закончится.
Людмила Сергеевна, выплеснув наболевшее, резко переменила тональность.
- А все-таки сын у меня молодец. Саша говорил, кого в Африку посылают, кого на Ближний Восток, а его в цивилизованную страну, в Европу. Значит, заслужил, трудом своим добился такого назначения.
- Милая наивная мама, – мысленно обратился к ней Александр, – знала бы ты, чего стоило получить направление в Венгрию.
- Время будет, в Дебрецен съезди, от Будапешта это недалеко, – вступил в разговор дядя Миша. – Я там, в сорок пятом, в госпитале лежал, интересно посмотреть, каким сейчас город стал.
Пофотографируй, а снимки нам пришли. Тяжелые бои были, тяжелые. Мне один пленный венгр после войны говорил: «Если бы не наше сопротивление, вы бы с американцами не на Эльбе под Берлином встретились, а в Португалии». Преувеличение, конечно, но на несколько месяцев немцы с венграми наше наступление приостановили.
- Все это в прошлом, – вставил Владимир Дмитриевич, – сейчас венгры наши друзья по соцлагерю.
- Оно, конечно, – парировал дядя Миша, – но и про пятьдесят шестой год забывать не надо, вы там поосторожнее.
Александр вспылил:
- Может, хватит, сначала мать, потом ты, дядя Миша! Как на войну провожаете.
Марина вновь положила ладонь на руку мужа, слегка сжала ее.
- Да не успокаивай ты меня! Несут, черт знает, какую околесицу. Что других тем для разговора нет.
- Саша не нервничай, а то всех нас заразишь своим состоянием. Когда ребята приедут? – взглянув на настенные часы, спросила Людмила Сергеевна.
- Через полчаса на двух машинах, будут Миловидов и Мелешко. Основные вещи мы отправили багажным поездом, так что места в машинах всем хватит. Папа, ты на моей «Волге» езжай, потом отгонишь ее в гараж, раз ездить на ней не хочешь.
Понемногу начали вставать из-за стола. – Родители, можно вас на минутку, – позвал Александр.
Вышли в соседнюю комнату.
- Я вам из Венгрии посылки присылать буду. Сами понимаете, мы молодые, стильно одеться хочется, из посуды приобрести что-нибудь, да мало ли. За раз в отпуск вывести все будет сложно. Поэтому будем отправлять частями. И вас не забудем, мои родные. Если посылка будет на имя Гуськовой Л.С., то это вам. А если на имя Гуськова В.Д., то наша, вы ее не вскрывайте, положите в кладовку. Приедем, заберем.
- Что, родители не знают про твои дела? – спросила Марина, когда они вышли из комнаты.
- Нет, конечно. Они люди старой закалки. Я не представляю, что будет, если мать узнает, чем я помимо баскетбола за границей занимался.
Гуськов вдруг вспомнил все перипетии последнего долларового обмена. Отошел в сторону, бормоча себе плод нос: «Никогда Штирлиц не был так близок к провалу, а его жена даже не подозревала об этом».
- Чего ты там шепчешь, молитву читаешь что ли? – спросила Марина.
Вместе с Миловидовым приехал Метелкин. Быстро погрузили вещи, расселись по машинам.
На платформе Киевского вокзала, у вагона поезда Гуськов положил руку на плечо Метелкина. – Вот, Витя, передаю тебя на попечение Ивана Ивановича Мелешко. Он мужчина добрый, но в случае чего спуску не даст. Хотя мы и играем в разном стиле, баскетбольное мышление у нас схожее. Так что, теперь учись у него. Как, Иван Иванович, поможешь?.
- Да уж, наслышан о ваших отношениях, – усмехнулся в усы Мелешко, – чем могу, помогу, от меня не убудет.
До отхода поезда оставалось несколько минут. Стояли в молчании. Все сказано. Вдруг Аня с криком «бабулечка» бросилась к Людмиле Сергеевне, крепко обняла ее.
- Все, давайте в вагон,- дрогнувшим голосом произнес Гуськов.
Поезд начал набирать ход. – Вчетвером возвращайтесь, – крикнул вдогонку захмелевший дядя Миша.
- Обязательно, – помахал рукой Александр.
- Что с тобой, – спросила Марина, – никогда не видела тебя таким взвинченным. Нервничаешь?
- Перебрал вчера в ресторане, когда с друзьями мой отъезд отмечали.
- Саша, ты кого обмануть хочешь. У тебя же на лице все написано. Это нормальное состояние, ты уходишь из команды, большого баскетбола, не представляешь пока себя в роли тренера. Все будет хо-ро-шо, – по слогам произнесла Марина, – выпей полстакана коньяка и ложись спать.
Каждый день Калитвинцев думал, как еще можно усовершенствовать игру команды. Он решил не ограничиваться позиционной защитой, а эпизодически включать элементы прессинга. Придуманный им смешанный прессинг продолжал оставаться эффективным, хотя и к нему соперники уже подбирали ключи.
Одного смешанного мало, решил Калитвинцев, нужно чередовать его с зонным прессингом, личным с групповым отбором мяча. В нападении он будет по максимуму использовать быстрый прорыв, совершенствовать работу «больших» под кольцом, чаще применять парное взаимодействие, которое американцы именуют пик-н-роллом, а у нас называют «двоечкой». Много, много чего предстояло сделать. Активные формы защиты, быстрое нападение требуют отменной физической готовности. От частых и утомительных кроссов он решил отказаться, оставив их только на начальном этапе «предсезонки», как средство функциональной подготовки. Баскетбол не легкая атлетика, не гладкий бег, а постоянные изменения направления бега, рывки, ускорения, прыжки. Вот и тренировки должны носить соответствующий характер: челночный бег, прыжковые серии, их сочетание. И проводить занятия скоростно-силового характера нужно не только в период подготовки к чемпионату, а в течение всего сезона. Калитвинцев решил применить американский опыт, не зря же он привез столько методической литературы из США. Команда тренировалась дважды в день по два, два с половиной часа. Чем интенсивнее была тренировка, тем она была короче, и наоборот. Работать на тренировке не в игровом режиме бесполезно. Вернее, часть тренировочного времени обязательно должна быть интенсивнее матча. Если этого не делать, при иной интенсивности, ином пульсовом режиме тренировки потом мало что будет получаться в игре. Заставить баскетболистов работать в игровом режиме можно только применив соревновательный метод. Любое упражнение, отработка технико-тактических элементов – соревнование. Проигравшие и ошибавшиеся наказываются силовыми упражнениями. Утром он разбивал команду на две группы: одна занималась силовыми упражнениями в тренажерном зале под руководством второго тренера, другая с Калитвинцевым совершенствовала технические элементы, парные и групповые взаимодействия. Потом группы менялись залами. Вечерняя тренировка посвящалась исключительно командной тактике.
Как-то Калитвинцев зашел в тренажерный зал. Один из баскетболистов делал присед со штангой явно неподъемного веса.
Остальные одобрительно подбадривали его.
- Это чем вы здесь занимаетесь, – побагровел тренер.
- Со штангой приседаем. Вчера в «Советском спорте» интервью было с Зеленским. Так он со ста двадцатью килограммами приседал. Вот, откуда у него такой парящий прыжок был. Пока в воздухе висел, защитники сыпались. Лучший снайпер Союза.
- Вы что, себя с Зеленским сравниваете, – матюгнулся Калитвинцев. – Знаете, сколько он к этому шел, чтобы вот так со штангой. Он уникум, лучший баскетболист Советского Союза всех времен, а вы кто. А потом, что у него с коленями было, не в курсе? Про это в газете не пишут. Вы хотите, чтобы у вас связки и позвонки «полетели». В общем, так, приседать с весом не более 50 килограмм после разминки и соответствующей подготовки, и только под присмотром моим или Леонида Борисовича. Нарушителей буду строго наказывать. Тоже мне отрыжка Зеленского нашлась тут. Вы бы лучше, как Зеленский, после тренировки по несколько сотен бросков выполняли.
- Леня, подойди ко мне, – отозвал он в сторону помощника. – Ты-то куда смотрел. Я тебе доверился. Ты меня, Леня, разочаровываешь.
- Простите, Вячеслав Иванович, сам поддался на эту статью о Зеленском. Признаю, дурака свалял. Парни нормально размялись и с малых весов начали, методику не нарушили.
- Давай не оправдывайся, а то и тебя пошлю, куда ты не собираешься.
Разозленный Калитвинцев вышел из зала. По окончании тренировки поехал в республиканский спорткомитет. – С чем пожаловал? – спросил председатель.
- Мне тренер нужен по физподготовке, Джамбул Чоканович.
- Что, Львова решил убрать.
- Причем здесь Львов. Львов мне нужен, помощник толковый. Только ни он, ни я в нюансах этого дела не сильны. Специалист нужен, очень грамотный специалист.
- Значит, в других командах физподготовкой тренеры занимаются, а вам отдельный спец требуется. Нет у нас такой штатной единицы. Убирай Львова и бери вместо него кого хочешь.
- Джамбул Чоканович, вы же в Америке видели, какой у них тренерский штат даже в студенческих командах.
- Что ты мне Америкой тычешь, мы в СССР живем, не в Америке.
- Если хотим добиться результата, мы не должны быть как все. Нужно новаторство в тренировочном процессе. По игрокам, по классу мы уступаем практически всем командам Высшей лиги. Как прикажете результат дать?
- И ты меня пойми. Кроме тебя еще футбол есть, игровой спорт номер один. В этом году футболисты в Высшую лигу не вышли. Нужно усиление состава. А это ставки, квартиры. Ты еще играть в «Вышке» не начал, а женская баскетбольная команда там уже восемь лет выступает. Тоже внимания требует. К тому же в ее составе олимпийская чемпионка. У тебя олимпийский чемпион есть? Команда по хоккею на траве вообще победителем первенства Союза в этом году стала. Где я тебе ставку выбью?
- Я все продумал, Джамбул Чоканович. Я же к вам не в эмоциональном порыве зашел. Наводил справки. Есть в Москве хороший парень, ассистентом на кафедре в ГЦОЛИФКе работает. Знает два языка: английский и немецкий. Занимался баскетболом и легкой атлетикой. То, что надо. «Зубра» из Москвы я перетянуть не могу, да и нет «зубров» подходящих, один вчерашний день. А тут я ему интересную работу предложу, поможем с защитой диссертации. Переведем его в наш институт физкультуры, но работать он будет на меня. В институте зарплата та же, что в Москве, 120 рублей. Так что, дело за малым, нужна служебная однокомнатная квартира и полставки какого-нибудь слесаря, водопроводчика, токаря на заводе на 120 рэ. Иначе он к нам не поедет. Но это предварительный разговор. Я должен съездить в Москву, поговорить с ним, посмотреть его в деле. Если не подойдет, считайте, нашего разговора не было.
- Иваныч, как у тебя все просто. Дай ставку, дай квартиру. Пользуешься моим расположением к тебе. Ладно, загляни через недельку. Получится, командируем тебя на пару дней в Москву.
Но ты мне результатом ответишь, понял?
Через десять дней утром Вячеслав позвонил Жанне. – Завтра прилетаю в Москву на два дня. Диктуй адрес. Лечу, чтобы не терять время, ночным рейсом. У тебя буду часов в шесть утра. Не рано?
- Да хотя бы в три ночи. Жду. Прилетай скорей, – услышал он радостный голос Жанны.
Без десяти шесть утра он звонил в дверь квартиры, которую снимала Жанна.
Жанна открыла дверь не выспавшаяся, какая-то помятая. Несколько секунд они, молча, смотрели друг на друга.
- Извини, – произнесла Жанна, – очень не хотела, чтобы ты увидел меня такой.
- Это ты меня извини за ранний визит. Не выспалась?
- Вообще не спала. Не могла заснуть. Проходи в комнату, раздевайся.
Вячеслав зашел в комнату. Взгляд сразу упал на сервированный журнальный столик. – Ого, как здесь встречают.
- Тимур, ты помнишь ту первую фразу, что я сказала в купе, – с удивлением и восторгом воскликнула Жанна.
- Я вообще все помню, каждую минуту нашей встречи. И ты не забыла, – Калитвинцев взял в руки бутылку коньяка, – коньяк той же марки, что мы пили в поезде.
- И я ничего не забыла. Ты голоден, садись за столик, отметим нашу встречу.
- Жанна, коньяк отложим на вечер. У меня днем много работы. Напои чаем, а лучше кофе, я ведь тоже ночь не спал.
- Никакого кофе, поешь и ложись спать. Во сколько тебе нужно быть в институте физкультуры? В двенадцать. Я тебя разбужу. Кстати, ты когда освободишься? Приглашаю вечером к нам в театр на премьеру. Вот билет.
В полдень Калитвинцев встретился с молодым преподавателем Андреем Борисовым.
- Вы в курсе цели моего визита. Мне нужен толковый тренер по функциональной и физической подготовке. Тренер, который вдобавок разбирался бы в профилактике травматизма. И еще переводчик с английского, я постоянно буду работать с американской спортивной литературой, и не только баскетбольной. Рекомендовали вас. После обеда я хотел бы посмотреть, как вы ведете занятия со студентами. А сейчас у нас есть время пообщаться. На каком уровне вы играли в баскетбол, какой у вас разряд по легкой атлетике? Расскажите, какой вы видите роль тренера по физподготовке в баскетбольной команде. Какова тема вашей научной работы? Пользуетесь ли зарубежной периодической литературой, какой именно?
Калитвинцев продолжал задавать вопросы, Андрей терпеливо слушал, затем начал отвечать. Во второй половине дня Калитвинцев присутствовал на практических занятиях, которые вел Борисов.
- Вы мне подходите, Андрей. Завтра мы встретимся снова, у меня еще есть к вам вопросы. К тому же, завтра вы дадите окончательный ответ, согласны ли переехать в наш город. Ждать времени нет. Теперь об условиях сотрудничества. Вы продолжите заниматься исследованиями, которыми занимались здесь в Москве. Ваша работа не идет в разрез моих планов, даже наоборот. Официально вы будете таким же ассистентом кафедры в нашем институте физкультуры, как и тут. Но работать будете в команде. Защититься у нас вам будет проще. Это я беру на себя. Жить будете в однокомнатной квартире недалеко от места работы. И главное, помимо зарплаты ассистента вы будете получать еще столько же. Двести сорок рублей хорошие деньги для молодого неженатого ученого. А жену мы вам подыщем, знаете, сколько в нашем городе красавиц.
- Согласен со всем, кроме жены, ее я найду сам. Знаете, Вячеслав Иванович, условия вы обрисовали привлекательные, но главное не это. Быть первым тренером по физподготовке в баскетбольной команде, вот, что перевешивает все остальное. Насколько я знаю, в наших клубах таких специалистов нет, я буду первым. Буду делать все, что от меня требуется. А уж вы дадите оценку. Я согласен, но окончательный ответ дам завтра, мне нужно переговорить с родителями.
В приподнятом настроении вечером Калитвинцев поехал в театр.
Глава 16
ПРЕВРАТНОСТИ ЛЮБВИ
Вячеслав не был заядлым театралом, хотя во времена его московской жизни не упускал случая побывать на нашумевшем спектакле, был знаком со многими эстрадными певцами. А вот артистов драмтеатров лично практически не знал. Его место было в третьем ряду, в центре, почти рядом со сценой. Так близко, что он ощущал дыхание актеров. Он не замечал происходящего действа, ждал появления Жанны. Когда она, наконец, появилась на сцене во втором акте, Калитвинцев почувствовал несвойственное уже достаточно опытной актрисе волнение. И дело было не в том, что игрался премьерный спектакль, Жанна в этот день играла для него. Вячеслав с удовлетворением отметил, роль, которую исполняла Жанна, хотя и не входила в число главных, была все же не столь мала, а по сюжетной линии оказалась связующей между главными героями пьесы.
После спектакля, как они договорились заранее, Вячеслав ждал Жанну в фойе.
- Пойдем, – взяла она его за руку, – у нас принято отмечать премьеру в ресторане Дома актера. Отказаться не могу. Посидим пару часов, у нас еще вся ночь впереди.
За большим столом артистов набралось человек пятнадцать во главе с режиссером, все, кто был задействован в спектакле.
- Среди нас присутствует зритель, друг нашей очаровательной Жанны Семеновой, – обратился режиссер к Калитвинцеву. – Прежде чем начать застолье, хотелось бы услышать ваше мнение о спектакле, ведь, все что мы делаем, делаем для вас, зрителей. И мнение того, кто сидел в зале, для нас, меня, как режиссера постановки, очень важно.
Калитвинцев поднялся из-за стола.
- Лучшей оценкой вашей игры, – обратился он к актерам, – были продолжительные зрительские аплодисменты, крики «браво» по окончании спектакля. Считаю, Шекспир – беспроигрышный вариант.
- Ну, не скажите, – вставил режиссер, – и Шекспира так запороть можно…
- Для того, чтобы дать оценку вашей работе, – продолжил Вячеслав, – нужно быть профессионалом, я же простой любитель.
- Вот поэтому, ваше мнение нам дороже всего, – снова перебил его режиссер. – Критики, они такого понапишут, потом разбери, где объективность, а где элементарное злопыхательство.
- Спектакль понравился, но, если честно, я следил за игрой исключительно Жанны. Я видел ее на сцене впервые.
- Ну, про игру Семеновой спрашивать не будем, ответ однозначный, – вклинился в разговор кто-то из актеров. В зале раздался смех.
- Жанна, представь нам своего друга, – кокетливо посмотрев на Вячеслава, попросила одна из актрис.
- Пусть представится сам.
Вячеслав снова поднялся из-за стола. – Я баскетбольный тренер, работаю в столице одной из наших среднеазиатских республик. Руковожу местной командой, сборной республики и молодежной сборной СССР.
- И, как вам Москва? – спросил актер, игравший роль главного героя.
- Как обычно. Я часто бываю в столице, а некогда прожил здесь шесть лет, играл в «Олимпии».
- А, знаем, знаем, – бросил реплику актер, уже успевший под разговор выпить пару рюмок водки, – моя милиция меня бережет, потом поймает и стережет.
- Значит, вы и за границей бывали, – спросил кто-то заинтересованно.
- Когда был действующим баскетболистом, не раз, а в последнее время только дважды. Возил юношескую сборную на чемпионат Европы в ФРГ, а в июне с молодежной ездил в турне по США. За двадцать дней объехали 10 городов, от Нью-Йорка до Сан-Франциско.
- Вот это, да, – обронил кто-то. – А мы на гастроли за рубеж не ездим. Как там жизнь? Сказка?
- Живут по-разному. Не так, как у нас в пропагандистских передачах по телевизору показывают, но и не так, как многие представляют. Есть свои плюсы и минусы, как везде.
- Но классных вещей там в изобилии, этого вы отрицать не будете, – утвердительно сказала молодая актриса.
- Не буду, – согласился Калитвинцев.
- А что вы из Америки Жанне привезли? – поинтересовалась та же актриса.
Калитвинцев ничего не привез Жанне. Ведь, в то время, когда он был в США, ему казалось, он потерял ее навсегда. Письмо получил по возвращении из Германии после операции.
Видя его замешательство, в разговор вступила Жанна. – Что он мне привез – секрет. Не слишком ли много любопытных вопросов.
- Действительно, – сказал Калитвинцев, – вы собрались здесь, чтобы отметить удачную премьеру, а в центре внимания невольно оказался я. Примите мои поздравления, и не только на словах. Принесите полдюжины шампанского, – попросил он подошедшего официанта.
- Ну, и как тебе наша труппа? – первым делом спросила Жанна, когда они вернулись домой.
- Мне представляется, у вас не очень дружный коллектив. Я принимаю творческую конкуренцию, но все эти приколы, насмешки. Как вы вообще сосуществуете?
- Так и сосуществуем в этом террариуме. Каждый готов сожрать другого. Наш театр не исключение. Но и у вас в спорте, наверное, есть нечто подобное. Команда ведь тоже своего рода творческий коллектив, и спортсмены работают локтями, чтобы занять место поближе к солнцу.
- Не без этого. Все зависит от моральных качеств конкретного человека. Только у нас все делается более открыто, согласись, так честнее. Хотя бывают такие подлянки, что вам в вашем театре и не снились.
- А Вера, – продолжала Жанна, – я видела, как она вешалась на тебя во время танца. Думаешь, ты ей понравился? Это она мне хотела сделать больно. Почему? Роли мы с ней никогда не делили. А этот вопрос про подарок из США! Элементарная зависть, возможность, услышав ответ, для пересудов.
- Жанна, – умоляюще посмотрел на нее Калитвинцев, – я приехал к тебе всего на два дня. Один уже прошел, давай говорить о нас с тобой, выкинь из головы все плохое.
- Тимур, ты прав, прости. Сейчас я зажгу свечи, загадаю желание. Открою коньяк, и мы посидим с тобой так, как тогда в купе, уходящего на восток поезда.
- Может быть, все же переедешь ко мне, – первое, о чем заговорил Вячеслав утром.
- Пока нет, Тимур. Не все так просто. И вообще, я, наверное, не создана для семейной жизни. У меня карьера на первом месте. Хотя, какая карьера, одни неисполнимые мечты.
- А что дальше? – спросил Калитвинцев. – Любовь по телефону?
- Не знаю. А почему бы тебе не перебраться в Москву.
- И кем я здесь буду работать? Тренером в детской спортивной школе?
- Почему. Ты же тренер сборной СССР. Разве для специалиста такого уровня не найдется достойной работы в Москве?
- Не найдется. Как говорит один мой коллега, хороших тренеров много, а именитых команд мало. К тому же, Жанна, в отличие от тебя меня связывают обязательства. Республика сделала для меня очень много, ты знаешь. Если бы меня даже позвали в Москву, бросить все и убежать я не могу.
- Опять расстаемся, Тимур. Когда увидимся вновь?
- Я, думаю, скоро. По календарю у нас игры с «Олимпией» и «Красным знаменем» через месяц. Только я начинаю сомневаться, нужен ли я тебе. В письме, в разговорах по телефону ты была иной. Я каждой клеточкой своего тела ощущал, как ты ждешь встречи со мной. Встретились, и ты другая.
- Какая другая. Чего ты опять понавыдумывал. Впрочем, считай, как хочешь.
- Проводишь меня в аэропорт?
- Не смогу, с репетиции не отпустят.
- Тогда давай прощаться. В десять меня ждут в институте физкультуры.
- Сегодня я свободна до пяти вечера. Закончишь свои дела, приезжай к Парку культуры, в два часа сможешь? Тимур, Тимур, – Жанна бросилась на шею Калитвинцеву, – я не могу без тебя, Тимур. – Потом отстранилась, – это эмоции. Мы и друг без друга не можем, и вместе не получается. То был знак, неспроста судьба трижды разводила нас.
-Ты опять за свое, – теперь уже Калитвинцев обнял ее. – Пусть все будет пока так, как есть. А потом посмотрим.
Папа, мне нужно поговорить с тобой, – сказала Лиза, – вернувшись со свадьбы. – Это что еще за цветы невесте от Найденова П.П. Ты, понимаешь, что поставил Марину в неловкое положение. Тоже мне ловелас нашелся предпенсионного возраста.
- Ты как с отцом разговариваешь, – вспылил Павел Петрович. – Саша и Марина нам с матерью понравились, симпатичная пара. Когда я от тебя же, подчеркиваю, тебя, узнал о свадьбе, решил сделать им подарок. Цветы стоят недорого, а коньяка этого мне надарили, хоть магазин открывай. Я все делал открыто, знал же, что ты будешь в ресторане. Что за обвинения? Какой я тебе ловелас, ты аккуратнее со словами.
- Хорошо, понравились Гуськовы вам с мамой, а подарок от тебя одного.
- Дочь, ты же знаешь маму, она воспримет все не так, как надо. Давай прекращай эти разговоры, лучше скажи, когда к нам твой Виктор пожалует.
- Попробую пригласить его еще раз, но только через месяц. Он после сдачи экзаменов на сбор в Литву уезжает.
Марина уложила Аню, заснул Александр. Легла на нижнюю полку напротив дочери. Сон не шел. И ей было не по себе. Она первый раз в жизни выезжала за границу. Да, они будут жить среди таких же советских людей, говорить на родном языке. Но как сложится у нее с работой в новом коллективе. Почему-то за мужа Марина не волновалась, искренне верила, все у него получится. По-прежнему не спалось. Она мысленно начала перебирать события последнего месяца, первого месяца после их свадьбы.
Прошли три дня безмятежного отдыха положенного новобрачным. Марина вышла на работу. И в первый же рабочий день, вечером, выходя из дверей института, она увидела поджидавшего ее Найденова.
- Простите, Марина, за визит. Вот дочь, узнав о моем свадебном подарке, устроила мне разнос. Говорит, я поставил вас в неловкое положение. Это так?
- Спасибо за внимание, Павел Петрович, но, действительно, лучше этого было не делать.
- Муж не приревновал?
- Он во мне уверен, никогда меня не ревнует.
- Это хорошо. А знаете что, Марина, уделите мне час своего времени, я знаю, через месяц вы уезжаете за границу, а мне так хочется поговорить с вами. Здесь неподалеку есть тихий спокойный ресторан с хорошей кухней. Не лишайте меня последнего желания видеть вас, говорить с вами.
- Хорошо, – согласилась Марина, – но при одном условии, вернее двух. В ресторане мы проведем не более часа, меня ждут дома. И потом, обещайте мне, вы больше никогда не будете искать встреч со мной.
- И о чем же мы будем говорить? – спросила Марина, как только они заняли свободный столик у окна.
- О чем угодно. Уже одно то, что вы рядом, доставляет мне огромное удовольствие.
- Павел Петрович, вы, наверное, так и не поняли, я не создана для подобных интрижек.
- Могу я попросить вас называть меня только по имени, хотя бы в сегодняшний вечер?
- Так вот, Павел, не хочу учить вас морали, но я сижу за одним столом с предателем. Встречаясь со мной, вы предаете свою жену. Вы же рассказывали там, в Ялте, как вместе окончили институт, мыкались по разным местам. Вы делали карьеру, а на вашей Алле были дом, дети. Все эти годы она была вашей верной подругой, спутницей, вашим надежным тылом. А вы сидите здесь и предаете ее.
- Марина, откуда вы знаете, как складывалась наша жизнь. Как мы живем сейчас. Ваши обвинения в мой адрес несправедливы.
- Я психолог по профессии. Сейчас работаю в сфере спорта. Раньше же, в том числе, занималась разрешением семейных конфликтов. Как только жизнь в стране стала либеральнее, и за разводы больших начальников перестали наказывать по партийной линии, знаете, сколько бывших жен обращалось ко мне за психологической помощью. Истории, как под копирку. Муж увлекается молодой секретаршей, сотрудницей, просто познакомившейся в ресторане молодой девицей, та женит его на себе, а «старая» жена попадает под опеку психиатра. Были даже попытки суицида.
- Ко мне это не имеет никакого отношения. Я не увлекаюсь девицами из ресторанов и секретаршами. В моей жизни вы уникальный исключительный случай. Никогда не думал, что такое может произойти со мной. Вот вы пытаетесь обвинить меня в несуществующих грехах, а сами оставили мужа, чтобы выйти замуж за известного спортсмена. Не муж же вас бросил, я в это поверить просто не могу. Таких, как вы, не бросают.
- Вы правы, от мужа я ушла сама, но не потому, что встретила Гуськова. Обстоятельства были таковы, что совместная жизнь стала невозможной. А с Сашей мы познакомились через пять лет после моего развода.
- И все эти пять лет вы были одна? Не могу в это поверить.
- Я у вас не на исповеди, – резко сказала Марина. – Скажу лишь, я могу быть только с тем мужчиной, которого люблю.
- А, если мы будем встречаться просто как друзья. Видеть вас для меня уже счастье. Вы наверняка догадались, мое предприятие тесно связано с Министерством обороны. Я могу посодействовать, и вы не поедете в Венгрию. Тогда я смогу видеть вас.
- Павел Петрович, – Марина снова назвала его по имени-отчеству, – вы всерьез считаете, что поломав карьеру моему мужу, сделаете меня своей любовницей?!
- Я не так выразился. Ничего, что было бы вам даже просто неприятно, я никогда не сделаю.
Марина улыбнулась и снова обратилась к нему по имени:
- Значит, Павел, в вашей порядочности я не ошиблась. Вы легко поддаетесь женским чарам, смотрите, не попадитесь на крючок какой-нибудь шпионке.
- Но месяц вы еще в Москве. Могу я рассчитывать еще на одну встречу.
- Директор завода должен быть человеком слова. Как же те два условия, на которые вы согласились, прежде, чем мы поехали в ресторан. Кстати, первое пора выполнять, мы сидим здесь, – Марина посмотрела на часы, – уже час десять минут.
- Что так поздно? – спросил Александр, когда Марина вернулась домой.
- На работе задержалась, перед увольнением масса неотложных дел накопилась.
Она решила ничего не говорить мужу. У него и так проблем хватает. Сегодня, как ей казалось, она поставила все точки над «i». «Надеюсь, этот директор больше не будет приставать ко мне. Скорее бы уехать», – подумала она.
Встреч с Найденовым больше не было. «Молодец, директор, держит слово. – И тут Марина поймала себя на мысли, что навязчивое ухаживание Лизиного отца не вызывало в ней отвращения, где-то даже льстило ее самолюбию. – Так, психолог, – сказала она себе, – после замужества ты становишься не похожей на себя прежнюю. Головокружение от любви. Захотелось всемерного поклонения. Бери себя в руки, контролируй свои действия».
Под мерный стук колес, наконец, уснула и Марина.
