Баскетбольный роман Владимира Тамбова «Женщина для профессионала»

Новости команды

29.11.2021

Мы продолжаем публикацию баскетбольного романа Владимира Тамбова "Женщина для профессионала".

Публикуем по 2 главы в неделю.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 5

ТРЕНЕР МОЖЕТ ВСЕ

В самолете, летящем в Москву, Калитвинцев с нетерпением открыл васильевскую тетрадку. Упражнения были несложны и в то же время оригинальны и эффективны. То, что нужно. В конце тетрадки высказывания, афоризмы знаменитых тренеров по разным видам спорта.

«Хорошая тренировка делает великих спортсменов, она делает чемпионов».

«Кто не желает бороться, не имеет права на победу, а в победе смысл жизни».

«Неистовое трудолюбие и целеустремленность в тренировках, честолюбие и хорошая спортивная злость в состязаниях в сочетании с хорошей техникой и возросшим соревновательным опытом делают спортсмена, которому по праву решать самые сложные задачи».

«Тренер, если он не трудится постоянно, никогда не станет Большим тренером».

«Победы рождаются не на соревнованиях, а на тренировках».

«Я не знаю более тяжелой и неблагодарной профессии, чем профессия тренера».

«Победишь себя, победишь всех».

«Тактика – лицо тренера».

«Когда я думаю, что сделал все, я всегда говорю себе: я чтото упустил. Но что? Я ложусь спать, затем встаю и пишу, что приходит в голову. Может быть это комбинация, может – игра, которую еще предстоит сыграть. Я никогда не могу не думать об игре.

Такова моя натура».

«Когда теряется энтузиазм, когда в душу закрадывается равнодушие, тренер не может приносить необходимую пользу спортсменам: они, как барометр, чутко реагируют на перемену его настроения».

«Талант тренера еще более редок, чем талант спортсмена».

«Напряженный тренировочный труд – лучшее средство морально-волевой закалки».

«Работа, большая и напряженная творческая работа, не прекращавшаяся ни на минуту в течение всего сезона – вот, что лежало в основе того, что мы называем психологическая подготовка».

«Главная же идея заключается в том, чтобы на протяжении всего сезона тренировочный процесс был напряженнее матча».

«С точки зрения тактического мастерства возрастает роль игрового мышления. В основе, конечно, должны лежать какие-то схемы, системы и прочее, но обязательна и высокая доля импровизации, потому что никогда неизвестно, какую контртактику предпримет соперник».

«Неожиданность – главный фактор победы».

«Что, прежде всего, представляет современная техника? Она в первую очередь направлена на борьбу с пространством и временем».

«Класс – единство тактического замысла и технического исполнения».

«Очень важно, чтобы игроки никогда не уходили с тренировки в состоянии апатии. Различные виды соревнований помогут сохранить высокий уровень психической готовности, поддержат активность и исключат скуку из занятий».

«Для достижения лучших результатов надо поддерживать в команде игровое настроение. Многие тренеры забывают это, злоупотребляя длинными утомительными тренировками. Сохранению игрового настроения способствуют упражнения с элементами соревнований и игровые упражнения».

«Талант без физической подготовки – ноль».

«Нет, пожалуй, ничего страшнее моды в спорте. Она всегда неизбежно несет с собой приверженность к трафарету, отрицание творческого разнообразия».

«Девиз: Тактика, работа, дисциплина».

«Тренер должен быть суров, строг, но не жесток».

«Нет сильных соперников, есть слабые мы».

«Найдите великого тренера – выдающиеся спортсмены появятся».

«Тренер может все».

«В спорте выигрывает, прежде всего, тот, кто умеет отдавать».

«Тренер, предлагающий спортсменам упражнения, в которых совершенствуются реакции на ситуации, отличающиеся от соревновательных, тратит свое и чужое время попусту».

«Почему-то сложилось такое мнение, что любой выдающийся спортсмен должен стать обязательно выдающимся тренером. Смею уверить, это далеко не так. Тренер – человек, обладающий рядом специфических качеств. Прежде всего, он должен быть психологом. Воспитателем. Обязательно ученым. Непременно артистом. Разумеется Человеком с большой буквы. И еще философом, потому что философские вопросы связаны с мышлением человека. То есть человек, желающий стать настоящим тренером должен воспитать и развить в себе семь качеств. Шесть я уже перечислил, а седьмое – он должен быть специалистом в том виде спорта, в каком работает или хочет работать».

Калитвинцев закрыл тетрадь. Васильев, он весь в этом. Нет, не зря он дал ему эти записи. И, главное, конечно, не в упражнениях, а в афоризмах. Выходит, Васильев верит в него как тренера. Верит, что получится из Калитвинцева толк. Может получиться. А пока ты еще не тренер Калитвинцев, пуд соли надо съесть, чтобы тренером стать. А то, возомнил о себе. Ну, выиграл молодежное первенство, был вторым на Европе. Разве это повод для зазнайства. Да и не должно быть этого зазнайства никогда, пока ты работаешь. Учиться тебе, Калитвинцев, нужно много и многому. А то, я не хочу быть тренером команды-аутсайдера. Ты же еще даже в «вышку» не вышел, а уже условия ставишь.

Самолет плавно приземлился в аэропорту Домодедово. Калитвинцев устроился в гостинице, а на следующий день поехал в УСЗ «Красное знамя», где проходил первый тур чемпионата страны. Вячеслав решил не пропускать ни одной игры, нашел себе удобное место на трибуне и тщательно записывал по ходу матчей все, что считал необходимым. Туровая система имела свои плюсы и минусы. Шесть команд собирались в одном городе и в течение недели играли друг с другом. Такая система позволяла экономить средства на переезды, но была аритмичной. После тура следовал более чем месячный перерыв, сказывавшийся и на подготовке, и на игровой практике. Соревновательная аритмия была явно не на пользу баскетболу. Пара ведущих команд в промежутке между турами играла в европейских кубках, у остальных был простой. Команды катастрофически мало по ходу сезона играли в родных стенах, что популярности баскетболу явно не добавляло. Во многих отношениях система с разъездами была лучше. В конечном итоге перешли к системе смешанной, играли и турами, и разъездами с парными играми. Калитвинцеву такой вариант представлялся оптимальным. При всех минусах туровой системы она обладала двумя очевидными плюсами. Первый плюс касался сборной страны, именно в таком туровом режиме проводились чемпионаты Европы, мира и Олимпийских игр. Второй плюс касался внутреннего первенства. Тренеры команд, участвующих в туре, могли наблюдать за соперниками не только в очном поединке, но и других матчах. На туры приезжали тренеры низших лиг, студенческих коллективов, даже из ДЮСШ. При малочисленности и невысоком уровне методической литературы такие визиты были хорошим подспорьем тем, кто хотел совершенствоваться в тренерской профессии, поскольку баскетбол телетрансляциями избалован не был. В перерыве между играми тренеры в фойе проводили своеобразный междусобойчик, благо постоянно работал буфет, а принимать горячительное не возбранялось. Как правило, все проходило весьма достойно. А рюмка другая водки позволяли снять нервное напряжение и способствовали душевным разговорам, опять же про баскетбол. В таких беседах также шлифовалось тренерское мастерство, как бы парадоксально это ни звучало.

Калитвинцев был хорошо известен всем тренерам, участвующих в туре команд. Больше, как игрок, конечно. Вячеслав подсаживался, то к одному, то к другому столику, чаще слушал, чем говорил. Игры все больше убеждали его, что с нынешним составом в Высшей лиге ему придется весьма несладко.

Гордиевский продолжал совершенствовать игру звеньями. Обладая высококлассным и почти равноценным составом, он с первых минут матча прессинговал соперника, выматывая его физически. Примерно к 10-й минуте выпускал лучших игроков команды, практически стартовую пятерку сборной страны, и разгром подуставшего соперника был неизбежен. В отличие от «Красного знамени» в большинстве других команд между первой и второй пятерками по классу игры была настоящая пропасть. В стартовой пятерке «Красного знамени» выходила пара защитников – Метелкин и Миловидов, которые активно прессинговали своих визави по всей площадке. Затем их сменяли Гуськов и Куртайтис, наиболее сильная пара в позиционной игре. Хозяева без проблем завершили поединок в свою пользу. Калитвинцеву вспомнилось васильевское: «Отличительной чертой классной команды всегда было умение удерживать комфортную разницу в счете».

По окончании первой игры «Красного знамени» он подошел к Метелкину.

-      Дядя Слава, – обрадовался Виктор, – как хорошо, что вы здесь. Как вы, как ребята? На следующий год в одной лиге играть будем, чаще станем встречаться. В Москве хорошо, конечно. Но скучаю по друзьям, вернуться в команду хочется. Понимаю, что невозможно, – вздохнул Метелкин.

-      Ты почему бросаешь мало, – начал Калитвинцев так, будто они с Метелкиным и не расставались.

Виктор опешил. – Почему мало, когда есть возможность – бросаю. Гуськов говорит, главное создать партнерам условия для броска.

-      Кто такой Гуськов, – перебил его Калитвинцев. – Я думал, тренер у вас Гордиевский.

-      И он ту же установку дает. А Гуськов, он же на моей позиции играет, у него такой опыт, я у него учусь.

-      А Калитвинцев тебе уже не тренер?

-      Да, что вы, дядя Слава, вы всегда моим тренером будете, ваше слово для меня закон.

-      Ну, ладно, – смягчился Калитвинцев. Мимоходом взглянул на трибуну, и его словно кипятком обдало, Марина обнимала поднявшегося к ней Гуськова.

-      Что с вами, дядя Слава? – спросил Виктор, изменившегося в лице Калитвинцева.

Тот молчал, потом сказал:

-      Ты вот что, Витя. Сейчас не время, у вас в раздевалке «разбор полетов» будет. Смотри, не опоздай. Давай так, часа за два до завтрашней игры встретимся и обстоятельно поговорим.

Вернувшись в свой город, Калитвинцев вместе с председателем местной Федерации баскетбола отправился с отчетом в спорткомитет.

-      Начало неплохое, – подвел итог председатель спорткомитета. – Если продолжите в том же духе, выход в Высшую лигу нам обеспечен. Тем более, что завершающий тур чемпионата мы проводим у себя. А что касается твоего сравнения Первой и Высших баскетбольных лиг, Вячеслав Иванович, то ты мне своим нытьем всю плешь проел. Ищи. Уговоришь кого, берем. Сразу квартиру дать не могу, по зарплате ты условия знаешь. А вот ты, в случае вывода команды в Высшую лигу свою служебную квартиру получишь в собственность, плюс звание заслуженного тренера республики. Ты же знаешь, Вячеслав Иванович, – чуть более мягким тоном продолжал председатель спорткомитета, – все средства сейчас пойдут на футбол. Ничего не поделаешь, как говорится, партийный вид спорта. Первый сам контролирует процесс, впрочем, как и твое выступление. Но футбол был и остается ведущим видом спорта. Тут еще вот какая загвоздка. Ты в апреле сезон закончишь, а футболисты только начнут. И до осени, пока ясно не будет, чего они там наиграют, я ни о квартирах, ни о зарплатах для баскетболистов и заикнуться не смогу.

-      Но осенью решать что-либо будет поздно! – вспылил Калитвинцев.

-      Это я и без твоей реплики понимаю, – председатель снял очки, протер стекла.

-      Тогда, – продолжил Калитинцев, – есть у меня один парень, не хуже Метелкина будет, хотя они в разных амплуа играют. Валера Тищенко. Просьба такая – устроить его в институт, где военная кафедра есть, чтобы его Гордиевский, пока он учится, в Москву не забрал. И жилищные условия улучшить надо. Он с матерью и сестрой на окраине города в старом деревянном доме ютится.

-      Говоришь, не хуже Метелкина, – задумчиво произнес председатель.

-      Отвечаю, – продолжал гнуть свою линию Калитвинцев, – будущий олимпийский чемпион.

-      Прямо уж и олимпийский. А ты где раньше был, Калитвинцев? На календарь посмотри. Октябрь уже к концу клонится, а когда вступительные экзамены в институт проходят, я тебя спрашиваю? – повысил голос председатель спорткомитета. – Ну, ладно, в институт мы его устроим. Но сегодня же, повторяю, сегодня же с документами ко мне. Насчет жилья сложнее. Но придумаем что-нибудь. Доложу наверх, что Калитвинцев обещает сделать из Тищенко олимпийского чемпиона. Чего улыбаешься? Прямо так и доложу. Отвечать тебе. Ну, все, – посмотрел на часы председатель, – давайте, идите, и чтобы в 15.00 ты с Тищенко был в моем кабинете.

Тренер может все, вертелось в голове у Калитвинцева. Если получится с Тищенко, это только начало. Думай, Калитвинцев, думай, что еще сделать можно.

Вячеслав вернулся в свою холостяцкую квартиру. Администратор уже связался с Тищенко, до поездки в спорткомитет еще оставалось время. Калитвинцев не спеша пообедал. В этой квартире была Марина, и им обоим было тут хорошо. Вспомнилась Жанна. Где она, что теперь с ней? Почему она так с ним поступила. Просто посмеялась и все. Зачем дала липовый телефонный номер, неужели нельзя было напрямую сказать ему, что все между ними кончено. Почему он такой цельный и целеустремленный во всем, что касается баскетбола, такой непостоянный и нерешительный в отношениях с женщинами. Ведь он нравился Жанне, Милене, Марине, точно знает, что был им небезразличен. А пытался ли он ответить чувством на чувство, стремился ли упрочить отношения. Нет. Почему? Может быть, ему кроме баскетбола ничего не надо. Нет, это не так. Он такой же человек как все. Почему сейчас, когда Марина с другим, ему так остро хочется, чтобы она была с ним здесь. Почему Гуськов? Что она нашла в этом бабнике? Он же бросит ее через месяц. Вспомнилась стычка с Гуськовым на чемпионате страны. Тогда они чуть не подрались, и обоих удалили с площадки до конца игры. Позвонить Марине, позвонить прямо сейчас. А как же Жанна? Попробовать найти ее? А зачем.

Телефонный звонок прервал размышления Калитвинцева.

-      Вячеслав Иванович, машина внизу, Тищенко в салоне.

-      Спускаюсь, – ответил Калитвинцев.

 

Глава 6

БИЗНЕС ПО-СОВЕТСКИ

По окончании последней игры тура Гуськов присел на скамейку рядом с Метелкиным.

-      Фигня все это, – произнес тяжело дышавший капитан «Красного знамени».

-      Что? – не понял Метелкин.

-      Все это, игры эти, – Гуськов кивнул на площадку. – Несем всех в хвост и гриву. Конкурентов в нынешнем сезоне у нас нет. К тому же и игр по ходу сезона крайне мало. А в июне на Европе играть. Раньше хотя бы за счет «Северной звезды» какой-то спарринг получали. Наступаем на одни и те же грабли. Живем воспоминаниями десятилетней давности, когда в Европе наголову были сильнее всех. Но времена-то давно изменились. Ну, ладно, это я так, пар выпускаю, – Гуськов положил руку на колено Виктора. – Ты деньги-то на поездку копишь? Через две недели стартуем в Кубке европейских чемпионов, не забыл? Первая игра в столице моды в Милане. Ладно, пошли на тренерские разборки, душ примем, переоденемся, а потом сюда вернемся. Хочу с тобой по поездке поговорить.

Через 40 минут они вернулись на опустевшую трибуну.

-      Я тебе, Витя, не нянька, потому говорим мы на эту тему в первый и последний раз. Выводы сам сделаешь. Как я тебе на сборе рассказывал, поездка за рубеж хорошая возможность заработать. Таковы реалии нашей жизни. Многое из того, что есть там, и чего нет здесь, в Союзе с руками оторвут, да еще за приличные деньги. Но, напоминаю еще раз, есть одна опасность – зарваться, если заниматься вывозом антиквариата, золотых монет, икон и тому подобного. Легко можно под 154-ю статью залететь, а это уже уголовное дело. Прецедентов было немало. Олимпийский чемпион, фамилию называть не буду, сам знаешь, сейчас в местах не столь отдаленных сидит. А со скольких ребят звание заслуженного снимали, от сборной отлучали! И еще одна опасность есть. Если коммерция будет преобладать над баскетболом, тебе как игроку конец. Примеров тоже кучу могу привести. Я никогда не борзел, не зарывался, имя свое в спорте ничем не запятнал, чего и тебе желаю. Что туда везем и что оттуда, я тебе уже рассказывал. Можно у фарцовщиков или валютных проституток купить немного долларов, до трусов нас пока не обыскивают. Прятать лучше в тюбиках с зубной пастой, подробности потом. За границей берем одежду, обувь, стереоаппаратуру, видиомагнитофоны, грампластинки, автомагнитолы, они, как и мохер, хорошо сейчас идут. Сбыть можно в комиссионках или скупщикам. Каналы отработаны и здесь, и там. За бугром икру и водку в бары сдаем. Ну, это я тебе по ходу дела объясню. Для начала возьми две жестяные двухкилограммовые банки черной икры, по 80 рублей за банку я достать тебе помогу, водки, оптику. Там советую не размениваться, купи двухкассетник японский, мохеру, что-нибудь из шмоток. Думаю, для начала навар чистыми около тысячи у тебя выйдет.

-      Тысячи? – удивился Метелкин. – У меня мать на заводе 130 рэ в месяц получает.

-      Готовь триста рублей, – словно не слыша его, продолжал Гуськов. С товаром на первый раз помогу.

-      У меня сейчас нет столько.

-      Ах, дети, дети. Ладно, одолжу. Но тебе, Витя, как самому молодому, носильщиком придется поработать, когда товар сдавать будем. Заодно и с каналами сбыта познакомишься.

-      Согласен, – ответил Метелкин.

-      А куда ж ты денешься. И вот еще что, Витек. Просьба к тебе есть, нужно в Милане платье любимой женщине подобрать. Дарить кольца, серьги банально, да и не особо любит она золото. У тебя подруга в МГИМО учится. Значит, веяния современной моды хорошо чувствует, поспрашивай у нее, что и как.

-      Да я и не звонил ей ни разу.

-      Ну, у девчонок в универе узнай. Давай, Витя, очень на тебя рассчитываю.

-      Саш, – спросил Виктор, – ты про проституток говорил. Что, у нас в СССР проститутки есть, такие как на Западе?

-      Лучше, – усмехнулся Гуськов. – В СССР много чего есть, и хорошего, и плохого. Как и в спорте. Не заморачивайся, старайся от грязи подальше быть. А не получится, воспринимай все философски, как должное.

Вечером, будучи у Марины, Гуськов стал рассматривать альбом с фотографиями. Посмотрев, попросил одну.

-      Пока я за границей, пусть твое фото всегда со мной будет.

Марина протянула ему фотографию.

-      Не эту, дай ту, где ты снята в полный рост.

-      Ну, хорошо, возьми, – пожала плечами Марина.

За несколько дней до вылета в Италию Метелкин помогал Гуськову закупать икру. Помогал больше как грузчик. Передвигались они по Москве на гуськовской «Волге». Товар, который в городе невозможно было приобрести, в больших количествах был на продуктовых базах. По знакомству бери, только деньги плати. Сам процесс, поначалу казавшийся Виктору диким и странным (ничем подобным ему раньше заниматься не приходилось), постепенно стал обыденным. Виктор хорошо усвоил урок старшего товарища, к жизни надо относиться философски.

Таможенный досмотр Виктор прошел без помех. Запрещенных к вывозу вещей у него не было. А пасту из тюбика таможенник выдавливать не стал.

Прилетев в Милан, по дороге в гостиницу Метелкин с удивлением рассматривал незнакомый ему иностранный город, медленно проплывавший за окном автобуса.

-      Нравится? – спросил сидевший рядом форвард Калиниченко. Он, как и Метелкин, учился в университете, заканчивал журфак. – В плане архитектуры Милан далеко не лучший город в Италии. Его хорошо в сорок четвертом американцы побомбили, тут много военных заводов было. Так что большинство зданий новоделы. Какие, Витька, твои годы! Поездишь, сам сравнишь. Мы последнее время часто в Италию летаем, на коммерческие турниры так каждое лето.

Разместились в гостинице, пообедали. – Все, некогда прохлаждаться, поехали икру толкать, – скомандовал Гуськов, – пока она в этой жаре не прокисла.

Товара у Гуськова было раза в три больше, чем у Метелкина. - И как таможню прошел, – удивлялся Виктор.

-      Быстрее, – торопил его Гуськов. – У меня с прошлой поездки лиры остались, на такси хватит. Время на обмен тратить не будем.

Вызвали такси, Гуськов назвал шоферу адрес. Зашли в бар, бармен встретил Гуськова как старого приятеля. Естественно, он знал о приезде в Милан «Красного знамени» и не сомневался в визите русского баскетболиста.

-      Привьет, Саша.

-      Чао, Луиджи.

Бармен по-приятельски обнял Гуськова, и они скрылись в подсобном помещении.

Минут через десять оба вернулись.

-      Ну, все в порядке, – сказал Гуськов, – весь товар сдал. Вот твои деньги, – протянул он купюры Метелкину. – Теперь налегке в торговый центр, тут недалеко. Купишь себе двухкассетник, джинсы, чего ты там еще хотел, я кое-что прикуплю. Потом ты с вещами останешься, а я пойду платье искать. Первым делом мне платье купить надо. Остальное потом, у нас еще завтра до обеда время будет.

Гуськов оставил Виктора, а сам поднялся на эскалаторе в отдел женской одежды. Отделом правильнее было его назвать в советском универмаге. Здесь же это был целый этаж. Гуськов, как угорелый, носился по этажу, показывая продавщицам вырезки из зарубежных модных изданий, которыми его снабдил Метелкин. Но, продавщицы, посмотрев на фото, лишь плечами пожимали. Время поджимало, до тренировки оставалось меньше часа. Гуськов зашел в самый крупный магазин, показал продавщице фото Марины.

-      Чэрко вэстито (Я ищу платье).

-      Белла донна (Красивая женщина), – сказала продавщица, взглянув на фотографию.

-      Си, си (Да, да), – нетерпеливо подтвердил Гуськов.

Через минуту она вернулась с тремя платьями. Они были великолепны.

-      Лишь бы размером не ошибся, – подумал Гуськов. Взглянул на цены. – Похоже, в этой поездке я останусь без навара.

-      Ле прэндо (Я беру это), – указал он на платье. – Грациэ (Спасибо).

-      Ты чего так долго, на тренировку опоздаем, – встретил его встревоженный Метелкин.

-      Да вот с твоими картинками, как дурак, по всему этажу бегал, они здесь, будто мертвому припарка.

-      Купил?

-      Купил.

Они вернулись в гостиницу, когда автобус с командой уже уехал в спортзал. Пришлось опять брать такси.

Опоздали не они одни. Гордиевский устроил разнос. Не щадил никого, особенно досталось ветеранам.

-      Это он так на игру настраивает, – шепнул Метелкину Миловидов.

Вернувшись с тренировки, Гуськов, не раздеваясь, плюхнулся на кровать.

-      Вместо того, чтобы нормально к игре готовиться, отдыхать, мы по магазинам, как загнанные лошади, носимся. Но, что характерно, обрати внимание, Витя, еще и выигрываем. Но, се ля ви, как говорят французы, такова наша советская действительность.

-      А ты никогда не хотел бы жить за границей? – спросил Метелкин.

-      Слушай, а ты не внештатный агент КГБ, что такие вопросы задаешь, – отреагировал Гуськов. – Шучу, шучу. Нет, Витька. При всех недостатках нашей системы я из России никогда не уеду, на ПМЖ, я имею в виду, – добавил он. – Не мое это.

Игра выдалась сложной. Минут 35 она шла на равных. В конце сильнее сыграли хозяева. «Красное знамя» проиграло 8 очков. Сказалось отсутствие практики игр с сильными соперниками, а может быть, усталость от беготни по магазинам. Проиграли-то самую концовку. Гордиевский был взбешен.

-      На кой хрен я гонял вас месяц в Сухуми. В конце игры еле ноги волочили. А все ваши магазины.

-      Вам можно, а нам нельзя, – раздался чей-то тихий голос.

-      Кто это вякнул? – прорычал Гордиевский.

Все молчали.

-      Ладно, – примирительным тоном сказал старший тренер, – цыплят по осени считают, в нашем случае по весне. Окончательные выводы делать будем по окончании турнира. Все. Отъезд в аэропорт завтра в 8.00.

На регистрации билетов советские спортсмены выделялись огромными баулами, сумками и прочей поклажей, вызывая недоуменные взгляды пассажиров.

В Москве на таможне в очередной раз погорел Нижегородов.

-      Выгоню к чертовой матери, – шумел, улаживая проблему, все еще не отошедший от поражения Гордиевский. – Катись назад в свой Питер, бизнесмен хренов, студент института советской торговли. Одно бабло на уме.

В аэропорту Нижегородова встречали личности, похожие на бандитов из американских боевиков. Деловито грузили его сумки в «Жигули».

-      Вот, Витя, о чем я тебя предупреждал, – Гуськов показал на Нижегородова. – Как баскетболист Вовка кончился, выгонит его Гордиевский по окончании сезона из команды и правильно сделает. А кончит Нижний плохо, найдут его где-нибудь в подворотне с дыркой в боку или из окна выпадет «случайно».

Вечером Александр был у Марины.

-      Тут тебе подарок небольшой из Милана, – начал он, – посмотри.

Марина открыла коробку.

-      Это мне?! Нет, такого не бывает, какое великолепие. Саша, спасибо! – Марина бросилась любимому на шею.

-      Примерь, вдруг не подойдет.

Платье на Марине было как влитое. Продавщица с размером не ошиблась. Марина прыгала и кружилась как девочка.

-      Так вот для чего тебе понадобилась моя фотография в полный рост.

-      А это тебе подарок, – Александр протянул Ане плюшевого медвежонка.

-      Ой, какой милый, он лучше, чем дяди Славина кукла.

-      Какого дяди Славы? – не выдержав, спросил Гуськов.

-      Это мой знакомый, и прекрати расспросы, я ведь не интересуюсь женщинами, что были у тебя до меня, – жестко сказала Марина.

-      Прости, ты права. Ну что, будем обмывать покупку «Кьянти». Это мое любимое итальянское вино, тебе понравится.

Гуськов оказался прав, даже после возврата долгов у Виктора после поездки осталось 870 рублей. Японский магнитофон он сдал в комиссионный магазин за 1600 рублей, через три дня его купили. Продал двое джинсов. Третьи оставил себе.

-      Можно было больше товара на продажу взять, – мелькнула мысль. – Ничего, это только начало. – Потом вспомнил слова Гуськова. – Зарываться не буду.

Приятели уговорили Метелкина провести вечер в «Лире». «Лира» была модным у московской золотой молодежи кафе в центре столицы, но и далеко не дешевым. Оставить в ней за вечер за пару рублей 50–70 было в порядке вещей. Метелкин дал себе слово деньгами особо не сорить, к следующей загранпоездке они ой как понадобятся. Компания из четырех парней заняла свободный столик. И тут, Виктор увидел Лизу, и она заметила его, и тут же отвернулась.

-      Ребята, я сейчас, девушку знакомую увидел. Приглашу ее за наш столик. Только не говорите, что я баскетболист, в «Красном знамени» играю. Она пока этого не знает.

Виктор подошел к столику, за которым сидела Лиза с подругами.

-      Привет.

-      Привет, – Лиза поднялась из-за стола. Они отошли в сторону. – Москва город маленький, и месяца не прошло, как встретились.

-      Ты проси, Лиза, что не позвонил, – вздохнул Виктор. – Мог бы соврать, что потерял твой номер. Но не звонил по другой причине.

-      Ну, конечно, – вставила девушка, – если бы даже потерял номер телефона, знаешь ведь, где я учусь, нашел бы легко.

-      Я просто подумал, ты такая, – Виктор сделал неопределенный жест рукой, – а я простой парень из общежития.

-      Дурак, второй раз дурак.

-      А когда был первый, – попробовал пошутить Метелкин.

-      На юге, на нашей первой встрече, не помнишь? Потом не коси под бедного студента. В «Лиру» бедные не ходят. Я смотрю, у тебя джинсы новые, и опять фирменные. Рубашка итальянская, такие в Москве не продаются. А может, ты фарцовщик, Витя?

Метелкин густо покраснел.

-      Не фарцовщик. Но я правда живу в общежитии, и я из простой семьи. А рубашка и джинсы куплены на заработанные мной деньги.

-      Вагоны разгружаешь?

-      Не совсем. Слушай, перебирайтесь за наш столик. Мы без девушек, вы без парней. Вместе будет веселей. Я тебя с друзьями познакомлю.

-      Ну, хорошо, подпольный миллионер, господин Корейко, поговорю с подругами, если они согласятся, присоединимся к вам.

Через минуту ребята сдвигали столы. Девушки оказались веселыми, словоохотливыми, да и приятели Виктора комплексами не страдали. Перезнакомились быстро. Заказали еще коктейлей, шампанского. Одна Лиза почти не разговаривала, молчала, не сводила глаз с Виктора. Впрочем, занятые друг другом, молодые люди внимания на нее не обращали. Через некоторое время к их столику подошли две симпатичные девушки.

-      Вы Виктор? Виктор Метелкин? – обратились они к Виктору.

Виктор пытался отнекиваться, но один из приятелей оборвал его: «Витя, некрасиво, перестань, не звездись».

-      Можно, мы с вами сфотографируемся, и еще вот, – одна из девушек протянула ему программку игр недавнего тура, – можно ваш автограф, пожалуйста.

-      Та-а-ак, – протянула Лиза, когда девушки отошли, – таинственный незнакомец, давай колись, что все это значит.

-      Пойдем, потанцуем, – предложил Виктор.

Во время танца рассказал девушке, кто он на самом деле.

-      Понимаешь, я пока никто, не хочу себя выпячивать. Подумаешь, сыграл раз за сборную, выступаю за «Красное знамя».

Я даже пока и не мастер спорта.

-      Скромный, значит? – спросила Лиза.

Виктор промолчал. Танец закончился, они вернулись к столу.

-      Ну, сказал, кто ты есть? – тихо спросил сидящий рядом Женя Каплин.

Виктор кивнул.

-      А вы знаете, кто у нас Виктор? – начал Женя. – Игрок сборной СССР по баскетболу. Только что из Милана. Весной был в Париже. Куда дальше? – спросил Каплин.

-      В Голландию, – буркнул Метелкин.

Девчонки ахнули:

-      А мы деревня, вон у тебя и автографы берут, как у артиста.

-      Да, перестаньте, – смутился Метелкин. – Чего ты, Женька, начал.

-      А чего я, – стал оправдываться Каплин, – страна должна знать своих героев.

Посидели славно. Парни вызвались провожать девушек.

-      Давай отвезу тебя, – предложил Витя Лизе.

-      Потом, пройдемся. Погода сегодня хорошая, будто и не конец октября.

Прошлись вниз по Горького, спустились к Москва-реке.

-      Понравились мои подруги? – спросила Лиза.

-      Ты лучше всех.

-      Я серьезно.

-      И я серьезно.

-      У нас на ноябрьские праздники в институте концерт и дискотека будут. Придешь?

-      Приду.

-      Вить, а, правда, почему ты мне не позвонил? Я тебе не нравлюсь?

-      Нравишься, даже очень.

-      Тогда почему?

К полуночи сильно похолодало. Виктор поймал такси и отвез Лизу домой. Жила она почти в центре, в тихом переулке еще сохранившейся старой Москвы. Четырехэтажный дом сталинской постройки органично вписывался в строения дореволюционной купеческой Москвы.

Виктор посмотрел на часы – почти двенадцать:

-      Что, теперь до полуночи из дома отпускают?

-      Ну, я уже большая девочка, студентка. Правда, по этому поводу у родителей споры. Чаще побеждает папа, потому и гуляю допоздна.

-      А у тебя парень в институте не появился?

-      В третий раз дурак, – Лиза прижалась к Виктору и поцеловала его в губы.

Прощание затянулось на полчаса.

Виктор вернулся в общежитие. Сунул трешку дежурному. – Запиши, что прибыл в 22.00.

Разделся, лег в постель, сон не шел. Лиза. Продолжать с ней отношения или нет? Она ему нравилась, но не более. А почему бы не повстречаться? По крайней мере, она лучше тех, с кем знакомили его друзья.